Страница Мэриола

Для затравки в качестве некоторого образца происходящего выкладываю, собственно, свое...

Это большая вещь, созданная по мотивам Сильма и писавшаяся, собственно, в том числе к большому циклу наших игр 1999-2002 годов "Вторая Эпоха".

История - спорная и НЕ Арды Профессора, но... кто не рискует, тот не пьет шампанского...

http://meriol.livejournal.com/11864.html - общий пролог к "Книге Лино"
http://meriol.livejournal.com/12234.html - общий стихотворный эпиграф к "Книге Лино"
http://meriol.livejournal.com/12463.html - вступление к части 1 "Валар"
http://meriol.livejournal.com/12636.html - история от Сотворения Арды до периода падения Альмарэна
http://meriol.livejournal.com/12854.html
http://meriol.livejournal.com/13105.html - вступление к части 2 "Куйвиэнэн"
http://meriol.livejournal.com/13339.html - история жизни у озера Куйвиэнэн
http://meriol.livejournal.com/13719.html
http://meriol.livejournal.com/13984.html - вступление к части 3 "Север"
http://meriol.livejournal.com/14110.html - одна из версий создания и начала развития расы орков
http://meriol.livejournal.com/14508.html
http://meriol.livejournal.com/14664.html - вступление к части 4 "Поход"
http://meriol.livejournal.com/14870.html - Поход от Куйвиэнэн до Андуина
http://meriol.livejournal.com/15262.html
http://meriol.livejournal.com/15393.html

http://meriol.livejournal.com/15813.html - вступление к части 6 "Изгнанники"
http://meriol.livejournal.com/15900.html - начальная история нолдор в районе Белерианда
http://meriol.livejournal.com/16202.html
http://meriol.livejournal.com/16583.html
http://meriol.livejournal.com/16773.html
http://meriol.livejournal.com/16983.html
http://meriol.livejournal.com/17445.html - часть 7 "Примирение"
http://meriol.livejournal.com/17794.html
http://meriol.livejournal.com/17951.html
http://meriol.livejournal.com/18307.html - вступление к части 8 "Литхо"
http://meriol.livejournal.com/18652.html - кое-что о существовании эльфов в землях Севера
http://meriol.livejournal.com/18802.html
http://meriol.livejournal.com/19088.html
http://meriol.livejournal.com/19382.html
http://meriol.livejournal.com/19543.html - часть 10 "Война Гнева"
http://meriol.livejournal.com/19919.html
http://meriol.livejournal.com/20003.html

Охота на мертвяка.

Запах.
Ровное движение легких медленно втянуло внутрь пряные ароматы застоявшегося лесного воздуха… Едва заметный ветерок, созданный этим движением, скользнул по чуткому ряду клеток, тщетно пытавшихся уловить то, что оставалось недоступным даже для обоняния хищного зверя.
Пусто…
То, что воспринималось его сознанием как едва заметная струйка бесплотного черного дыма, по-прежнему оставалось недосягаемым…
И все-таки оно здесь было. Было, потому, что иначе не пустела бы сейчас крошечная пещерка местного отшельника, не закончил бы свое существование южный хутор и не горели бы поминальные свечи у порога домика пастуха…

Эссэт едва заметно шевельнулся в седле и напрягся, прислушиваясь к терпкой горной тишине, пологом залегшей под замшелыми кронами самшита и граба. Изящный, не по здешнему длинноногий караковый жеребец под ним отрывисто фыркнул. Чуя настроение хозяина, он нетерпеливо переступил с ноги на ногу, чиркнул подковой по одинокому камню, но с места так и не двинулся.
«Хетт… Чтоб тебя!...»
Только лишнего шума сейчас и не хватало!
Пришлось прислушиваться еще раз.
Однако и теперь затянутая предгрозовыми тучами ночь донесла до охотника лишь самые простые звуки. Шелест листвы, дрожание холодных струй водопада, деловитое похрюкивание и активную возню диких свиней на ближайшем склоне… Предсмертный крик козленка, угодившего в отдалении под острые волчьи клыки…
Ничего особенного… Ничего такого, что напоминало бы не слишком уверенную поступь умершего несколько месяцев назад человека и легкий присвист дыхания там, где никакого дыхания давно уже не должно было быть.
…Аккуратно тронув сапогами мускулистый конский бок, Эссэт опасной лесной тенью двинулся по узкой горной тропе. Густые темно-каштановые волосы из-под тонкого черненого обруча широким хвостом спускались по хорошо обмятой шерсти старой дорожной куртки, длинные, но невероятно сильные пальцы уверенно держали повод, а внимательные серые глаза без труда распознавали даже причудливые обрывки древесного мха, то и дело свисавшие с веток.
Плащей он не носил принципиально. Особенно тогда, когда, как сейчас, в любое мгновение должен был быть готов к стремительному, смертельно опасному бою. Максимум – свернутым приторачивал его к задней луке седла, чтобы не мокнуть в случае чего под проливным дождем…
Кабанье раздолье давно уже осталось позади, в какой-то момент копыта жеребца глухо пробухали по прочному, но узкому деревянному настилу, соединявшему в этом месте недавно образовавшийся разрыв горной тропы, а затем всадник неторопливо спустился со склона вниз – в узкую лощину, пробитую меж двух огромных холмов вертлявой рекой. Попасть в дождевой разлив он не опасался. Струи реки были еще чисты и не несли с собой сора – значит, дождя пока нет и наверху. А если так, то миновать опасное место он, скорее всего, успеет…
Внезапно… Рука его чуть дрогнула, пальцы едва незаметно изменили свое положение и послушный конь уверенно свернул с нахоженной тропы вбок – в ответвление лощины, вдоль едва заметного ручейка, беззвучно пробивавшего себе дорогу в толще не столько камней, сколько тонкого слоя почвы и мха.
Так и есть.
Жальник…
Свежая могилка, по краю своему обложенная ровным рядом небольших гладких камней. Прикрытая снятым ранее дерном конечно, но…
Остановив коня в нескольких шагах от захоронения, Эссэт спешился и медленно подошел к недавно растревоженной земле. Невероятно плавным движением (человек так двигаться просто не может…) осторожно опустился возле нее на корточки с таким расчетом, чтобы суметь и дерна без труда рукой коснуться, и на ноги вскочить достаточно легко в случае чего.
- Шэх-х… - едва заметно дрогнули чуть тонковатые губы.
Рука охотника, еще только подносимая им к трехдневной давности жальнику, с легкостью ощутила то, что не было видимо глазом – тонкую стену «преграды». Преграды, которая лишь в первые часы своего существования бывает легко пробиваемой для таких, как Эссэт, а затем… защищает место пребывания своего хозяина, как прочный воздушный щит.
Клубится, набухает под «преградой» то, что позже станет и запахом, и следом этой твари. Растет, набираясь плотности, яд пресловутого «черного дара»… Ждет часа, чтобы вырваться на свободу и тлеть затем на клыках ублюдка, которому нет места там, где живут собратья нашедшего могилу ночного всадника. Уже полторы сотни лет являющиеся хозяевами завоеванной ими земли.
…С трудом заставляя себя быть хладнокровным, Эссэт, как кинжалами, прорвал пальцами и «преграду», и дерн, и первый слой пересыпанной мелким гравием глины, лежащий сразу за ним, закрыл глаза и сумел увидеть то, что лежало на дне могилы.
Ребенок. Местный подросток лет десяти-одиннадцати… Сын пастуха, по которому и горели сейчас у человеческого дома обрядовые белые свечи. Умерший на выгоне шесть дней назад и пока еще не успевший толком превратиться в то, чем сделал его тупоголовый убийца-мертвяк…
«На кладбище захоронить не могли, бестолковые доходяги… - мысли Эссэта по-прежнему были настолько эмоциональны, насколько он вообще мог сейчас себе это позволить. - Знали же – от чего подох. Хотя… оттенки следов на шее они все равно не различают…»
К счастью то, что он сейчас нашел, было слишком юным. Не по возрасту прожитых им лет, а по сроку зарождения лежащей теперь под землей полумертвой твари. Ни разу еще не появлялась она под блеклый лунный свет, ни разу не пробовала крови. А значит – умрет быстро и без проблем. Даже не успев как следует очнуться.
…Несколько шагов, отделявших его от оставленного неподалеку коня, Эссэт сделал не более, чем за пару секунд. Еще мгновение – и притороченный к седлу арбалет покинул специально для него пристегнутую к сбруе широкую кожаную петлю, тяжелый серебряный болт оттянул стальную нить тетивы и…
Едва заметное голубовато-фиолетовое свечение, плавно разгоревшись на самом кончике стрелы, неторопливо растеклось по стальному луку, гладко отполированному ложу страшного по силе оружия, а затем и по самим рукам охотника, скрыв их едва ли не по самый локоть. А, едва только свечение замерло и прекратило продвигаться вверх, сухой щелчок спускового механизма отправил напоенную энергией серебряную смерть в ее короткий полет.
Лежащее в полутора рэдах от поверхности земли мальчишеское тело едва заметно дрогнуло, попыталось было выгнуться дугой, в немом крике обнажило идеально белые зачатки клыков и замерло неподвижно. На этот раз – навсегда.
Но до этого предсмертного движения Эссэту уже не было никакого дела.
В момент смерти твари он, наконец, сумел словить образ ее создателя и теперь ЗНАЛ, где именно стоит его искать.
…Привычный к повадкам своего хозяина конь мигом вынес охотника из лощины и птицей помчал его вверх по течению реки, а затем уверенно свернул на козью тропу, почти по прямой убегавшую куда-то в сторону первых каменных распадков.
Среди неверных серых валунов, разумеется, пришлось снова перейти на шаг, а затем и вовсе – расстаться. Ибо туда, куда стремился теперь Эссэт, его четвероногому спутнику было уже не пройти. Но и выдать себя оставленным на тропинке конем пришелец не опасался – хорошо обученное животное знало, куда стоит убегать тогда, когда хозяин хлопает тебя по крупу, отпуская на все четыре стороны…
Однако самому Эссэту пришлось ждать долго. Причем – в полной неподвижности и практически совсем не дыша. Да, на его стороне были идеальные органы чувств, а также сила мышц и скорость реакции, но и противник его – увы – уже какое-то количество времени не был обычным человеком. Да и в этих местах, судя по всему, хозяйничал уже месяца полтора-два.
…Лишь перед самым рассветом гулкий стук камней на тропинке дал ему знать, что мертвяк возвращается, наконец, к своему логову – узкой щели одинокой пещерки, на самой вершине небольшой, почти лишенной леса, горы. Лишь пара видавших виды елей цеплялась голыми корнями за едва прикрытые жалкими остатками дерна валуны над ее сводом, да разрозненный можжевельник рос ниже – вдоль тропы.
В предутреннем тумане да еще в горах даже самый незначительный, едва слышный звук бывает долгим. И разносится далеко.
Но, увы, на этот раз, даже будучи заранее предупрежденными и полностью готовым к атаке, Эссэт оказался далеко не так везуч, как ему бы того хотелось. Ибо мертвяк появился перед ним неожиданно, выступив из-за скрытого туманом куста не темным растекающимся призраком, находящимся еще достаточно далеко, а почти совсем четким силуэтом и… не более, чем в 15-20 рэдах от…
Расстояние – идеальное для удара: подраненная мертвая тварь уже не успеет броситься наутек, втягивая преследователя в погоню и поиск. Однако оно же не позволяло охотнику и успеть как следует рассмотреть будущего противника, правильно оценив в итоге тактику и стратегию предстоящего поединка. В глаза успело броситься только то, что при жизни это был очевидно высокий, крепкого сложения человек лет 35-38, местный и всерьез поднаторевший на ежедневной крестьянской работе: то поле вспахать, то урожай собрать, то с окотом отары овец несколько ночей подряд повозиться…
Ясно было одно – стрелой его не уложить.
Это вам не «невинная юная овечка», еще ни разу не чувствовавшая чужой крови на своих клыках. Хотя и не опытный ночной убийца, топчущий сырую землю уже лет 200 после собственной смерти. Это начинающая обретать свою первую силу молодая тварь, с которой придется-таки сойтись достаточно близко.
А стрела… Стрелой вполне можно ограничить его подвижность.
Что, собственно, и было сделано.

На длительные манипуляции с «силой» стрелы у пришельца уже не было времени, поэтому болт сорвался с ложа, едва только начал голубеть его тяжелый металлический наконечник. А следом за стрелой метнулся вперед и Эссэт.
Короткий стук камней, стон боли, сбившееся при столкновении дыхание, две пары обнажившихся в преддверии драки клыков.
Попытка чужого захвата. Пальцы – сухие, сильные, налитые уже совсем не той мощью, какой были наделены при жизни. Удар длинным, отменной работы кинжалом; нет, не в ногу, в бедро которой только что вошел арбалетный болт – под самый мечевидный отросток, туда, где полнится свежей кровью желудок… А потом – мгновенное движение вбок, уводящее шею от опасного соприкосновения с чужими зубами…
Нет, своими клыками Эссэт на этот раз пользоваться не собирался. Мертвяк все-таки – не человек, а следовательно… Если его и интересовала темная кожа на горле противника, то не для того, чтобы привычно впиться в нее зубами, а для того, чтобы нанести по ней решающий все дело удар кинжалом – основным его оружием в этом бою.
И спустя мгновение этот удар был им нанесен.
Темная влага сплошным воротником украсила грудную клетку противника. Мертвяк яростно зашипел, потом шип его перешел в хрип и грузное тело медленно осело на камни.
Охотник медленно отступил от него, выдохнул внезапно скопившийся в легких воздух и облегченно прикрыл глаза.
Все. Больше бессмысленно-опасных убийств здесь не будет.
Теперь…
Теперь можно спать спокойно…

Забава.

- Смотри, Рэйнэт. Вот они!
Ирсэнт слегка приподнялся над темной кожей седла и порывисто указал рукой в сторону полянки, едва скрытой легкой порослью одинокого и совсем еще молодого куста.
На искомую полянку в обход пары мощных старых деревьев вела хорошо утоптанная тропа, и было очевидно, что до шести перепуганных человеческих силуэтов прочие участники охоты попытаются добраться именно по ней. Но, едва только они пустили коней в обход, Ирсэнт, разумеется, толкнул своего гнедого напрямик – кустами.
Возмущенный конский храп, короткий всплеск листвы, испуганный вскрик со стороны поляны и…
Жертвы разделились. Старшие дети – мальчик-подросток и девочка лет восьми, весьма благоразумно метнулись в более густые заросли вбок от поляны и вниз по склону горы, но их родителям с младшими братом и сестрой не оставалось ничего иного, кроме как все по той же тропинке кинуться вверх. Плотный подлесок не пропустил бы их в обход тропы, кони преследователей перекрыли дорогу вниз, а единственный лаз еще куда-нибудь преграждал очередной одинокий всадник.
…Невысокий, крепко сбитый мужчина в последнем желании спастись изо всех сил вцепился потемневшими от многолетней работы пальцами в напряженную от страха руку жены. Будь они одни, бежать было бы легче, но за домотканый подол не слишком широкого материнского платья, как могла, цеплялась пятилетняя малышка, да и на руках у несчастной женщины истошно орал двухлетний карапуз.
- За ними! – не признавая возражений хлестнул по сознанию всадников властный приказ одного из них и почти вся ватага из четырех крупных холеных коней послушно устремилась следом.
Лишь самый младший из охотников с искренним сожалением взглянул в ту сторону, где скрылись упущенные ими дети, а затем нехотя развернул коня вослед остальным.
Противиться приказу принца не следовало. Особенно – ему…

Как и следовало ожидать, на этот раз погоня была недолгой. Перепуганная женщина с двумя детьми – не самая стремительная бегунья. Хотя, разумеется – самая отчаянная…
За призрачную надежду на спасение она цеплялась с таким упорством, что ни в какую не желала замечать очевидное. Чем больше усилий она прилагает к тому, чтобы вывернуться из-под копыт преследующих ее лошадей, тем скованнее становятся любые ее движения и запутаннее делается проделываемый ею путь.
В какой-то момент ее муж попытался было сам встретить своих обидчиков лицом к лицу, но, повинуясь всадникам, кони двоих из них устроили рядом с ним такой бешенный пляс, что несчастный едва вывернулся из страшного хоровода могучих звериных мышц. А едва только все они оказались на самой опушке леса, принял иное решение. Страшное по самой сути своей, но единственное из тех, что у него оставались…
Как только под ногами у них вместо вялой прошлогодней листвы зашелестела выжженная ярким солнцем короткая трава небольшой горной пустоши, беглец последним усилием заставил себя и своих спотыкающихся спутниц еще хоть как-то ускорить шаг. Свои родные горы он, разумеется, знал хорошо и в те мгновения, которые уже всерьез считал последними мгновениями своей жизни, молил богов лишь об одном: чтобы жена его не успела вспомнить, ЧТО ИМЕННО ждет их за таким недалеким уже краем залитой ярким солнечным светом «спасительной» полоски травы.
- Тхэй-я! - в запале неудержимого охотничьего азарта прикрикнул то ли на беглецов, то ли на коней кто-то из особо увлеченных погоней преследователей. Его явно забавляло, что жертвы в кои-то веки пытались ускорить бег, но в конечном итоге по-настоящему его радостный клич подхлестнул лишь одного участника событий.
Ибо не только мужчина-беглец знал склоны этих гор, как свои пять пальцев. Ирсэнту они тоже были очень хорошо известны. И уж его-то мысли никак нельзя было бы назвать хоть как-то скованными страхом. А азарт… азарт погони являлся сутью его души и мешать ему как преследовать, так и думать был абсолютно не в состоянии…

Яростно пришпорив коня, он в мгновение ока обогнал и своих спутников, и своих жертв. Перед глазами в одно мгновение мелькнули отдаленные шапки снежников где-то на самом горизонте, мягкие на вид склоны предгорий где-то далеко-далеко внизу и отвесные скалы каменной стены, прямо из под копыт гнедого уходящие куда-то в никуда…
В какой-то момент стало даже немного страшно и мальчишка искренне задохнулся этим мгновенным осознанием предельной близости к нему внезапной гибели, но затем… Отброшенные им от края пропасти беглецы обессилено опустились на траву, а конь, в ужасе кося налитым кровью глазом на неумолимо кружащую под его ногами глубокую пропасть, в панике дернулся обратно к лесу. Да так, что даже такому неплохому наезднику, как его юный всадник, удалось остановить его лишь на середине пути.
Распаленный недавней опасностью, Ирсэнт горделиво обернулся к своим спутникам и впервые за все время, проведенное ими сегодня в лесу, открыто улыбнулся. В темно-серых глазах дерзко блеснули веселые огоньки, за мягкими складками властных подвижных губ мелькнули и исчезли клыки.
Еще целых несколько мгновений каждое его движение говорило всем прочим: «Никто из вас так и не рискнул…», но затем единственная девушка в их разбитной компании подъехала к мальчишке почти вплотную и ее узкая ладонь вмиг погасила и огоньки, и улыбку.
- Угробить себя вздумал? - резко, словно в продолжение пощечины, поинтересовалась она и, не дожидаясь ни ответа, ни возражений, спокойно развернула коня от младшего брата к старшему.
Гнев ее не остыл, но добыча интересовала юную леди гораздо больше, чем судьба того, кто эту самую добычу выследил и поймал…
Мужчина на этот раз снова стоял на ногах, но попыток приблизиться к пропасти он больше не делал. Его обтрепанная туника из плотной серой шерсти, повинуясь движениям обреченно обмякшего тела, висела на нем мешком, а крученая головная повязка уже почти не впитывала пот, в три ручья текущий от корней спутанных темно-каштановых волос. Одного взгляда на него было довольно, для того, чтобы любому стороннему наблюдателю становилось ясно: убивать себя, зная, что оставляет в руках бывших преследователей жену и детей, он явно не будет.
Женщина, обессилев, продолжала неподвижно сидеть в жесткой золотистой траве, прижимая к себе младшего сына, но практически не обращая внимания на жмущуюся к ней старшую дочь. После того, как глаза ее пусть и на долю мгновения заглянули-таки в открывшуюся под ногами пропасть, она явно перестала воспринимать то, что ее окружало. Даже когда старший из всадников спешился и попытался забрать у нее сына, она лишь ненадолго попыталась было сомкнуть руки на его ослабевшем от слез тельце, а затем отпустила, будучи не в силах удержать…
Усталость, шок и осознанное воздействие находящихся рядом четырех молодых вампиров (Ирсент – сознательно не стал вмешиваться в происходящее) быстро сделали свое дело. Даже та глубинная суть материнских чувств, что лишь совсем недавно гнала ее в отчаянный бег невесть куда, и та оказалась подавлена и забита на самое дно полуугасшего сознания. Если бы сынишка хотя бы закричал или попробовал бы вырваться из чужих рук обратно к матери, женщина наверняка бы очнулась. Но малыш лишь тихонько всхлипнул пару раз и затих, убаюканный коварным теплом чужого тела и широкой груди, а заодно – бесшумным дыханием прямо у собственного смуглого плеча.
Рэйнэт осторожно принюхался. Ирсэнт почти физически ощущал, как запах притихшего ребенка касается его чуть дрогнувших ноздрей, проникает глубже и наконец растворяется где-то в теле ощущением непередаваемого спокойствия и теплоты. Раздосадованный, он едва не тронул коня в сторону старшего брата, но вовремя осек себя, понимая, что ЭТА часть добычи ЕМУ – не достанется…
Максимум, что-то перепадет сестре. Особенно, если она не позабудет вовремя напомнить принцу о своих притязаниях.
Так и есть.
- Эй, Рэйи! Не подавись… - ехидным смешком прозвучал над горной пустошью ее задорный, высокий женский голос.
Нет. Она ни о чем его не попросит. Она просто даст ему знать, что он должен сделать, и старший брат сделает все так, как от него хотят...
…Идеально правильной формы клыки покинули сонную артерию малыша, красивая загорелая рука привычно накрыла ладонью ранки.
- Держи, Лирит. Не могу сказать, что там НИЧЕГО не осталось…
Мгновение, и уже теряющий сознание ребенок перекочевал из рук в руки, а еще через какое-то время (уже на новых клыках) часто-часто задышал и наконец затих, отпущенный лишь за пару-тройку вздохов до того, как закончилась агония. Умер он уже на земле. Уроненный с высоты огромного коня, словно забытая в задумчивости кукла.
Что же до его родителей, то отец дернулся еще в тот момент, когда Рэйнэт попытался взять на руки его сына. Но двое приятелей принца быстро заломили назад его руки и, привычно ударив человека по ногам, ловко свалили его на колени. Мать же очнулась лишь тогда, когда Лирит выпустила малыша из своих рук и он полетел на землю. Дико закричав, она бросилась было к нему, но всего через несколько шагов потеряла сознание и была взвалена на седло одного из спутников Рэйнэта. К седлу же второго на средней длинны веревку привязали бледного, как смерть, пленника.
В общем-то какое-то время назад эти люди сами решили свою судьбу. Могли бы жить на замковых землях на небольшой уютной ферме, возделывать землю, пасти коз и овец, возить в долину шерсть, кожи, сыр и молоко… А заодно находится под защитой всех мыслимых и немыслимых законов, что вот уже почти три сотни лет определяют все тонкости взаимоотношений вампиров и подвластных им местных людей…
Они же… Они выбрали то, что, очевидно по странному недоразумению, некоторые здесь называют свободой… Жизнь вне закона. На пустынных землях меж отдаленными замками. В дремучих горных лесах и на мало кому доступных кручах, к сожалению, далеко не всегда способных гарантировать им и их семьям настоящую, реальную безопасность.
Погуляй так компания юнцов на землях Закона – и никакая знатность не спасла бы их от праведного гнева любого из местных правителей или в данном случае – самого короля. Но эта семья стояла ВНЕ закона. А значит и ВНЕ защиты. А потому… нарвались эти люди ровно на то, что с ними произошло…

- Эй! Хватит мешкать. Поехали отсюда!...
Рэйнэт мягко развернул коня к некогда покинутой ими тропе и шагом двинулся в обратный путь. В замок, находящийся примерно в двух долинах от них.
Все остальные молча двинулись следом. Лишь сестра, подъехав к принцу, в какой-то момент завела с ним ни к чему не обязывающий разговор.
Ирсэнт же, обернувшись к оставшейся на пустоши дочери пленников, увидел, как один из спутников брата (уже державший на средней длинны веревке привязанного к седлу опустошенного случившимся мужчину) направился к застывшей в полной неподвижности малышке, желая, очевидно, взять ее к себе в седло.
Это было уже слишком.
Донельзя взбешенный, младший сын короля снова галопом метнулся практически к самому краю пропасти, и, свесившись с седла, лишь на мгновение раньше братцева друга сомкнул пальцы на сильно истрепанной тунике малышки.
- Пошел прочь, - сквозь зубы зашипел он на парня, на целых три или четыре «года» старше себя. - Хватит с тебя и того, что на веревке…
А затем, не слишком-то церемонясь, рванул девочку уже к себе на седло и куда быстрее всех остальных помчался к родному дому.

PS Вопрос к заинтересованным (и не очень) обитателям форума:
у меня есть еще одна недописка в ту же степь? Дописывать или никому не интересно?

мяу дописывай)

Буду рад прочитать и третью историю. Интересно какую грань вампиров покажет она...

Интересно какую грань вампиров покажет она...

А какие грани показывают ЭТИ?
Мне ж интересно

Оба этих рассказа - про охоту. Что в общем то неудивительно, ведь вампиры - хищники. Но как и у людей, у вампиров охота бывает разной. В первом рассказе, где охота для главного героя была работой, показан холодный интеллект вампиров, практичность их мышления. Именно из-за этих качеств вампиры и захватывают власть в мирах, в которые приходят. Во втором рассказе охота - просто развлечение. В нем показана эмоциональная сторона сущности вампиров. При этом во втором рассказе они весьма похожи на цивилизованных людей - ни один нормальный хищник не будет тратить на охоту больше сил чем это необходимо. Интересно, а могут ли вампиры совсем очеловечиться?)